Описание поездки православного миссионера Н.П. Богословского в деревню Юмашка (Малая Тава) для увещевания старообрядцев. Статья об этой поездке была опубликована в 1893 году в «Тобольских епархиальных ведомостях». В ней Богословский подробно описал нравы местных раскольников. Правда, в подобные непотребства верится, мягко говоря, с трудом. Ведь, по воспоминаниям старожилов, малотавинские старообрядцы отличались строгостью нравов: вина не пили, табака не курили и даже, что уж совсем невероятно, не сквернословили. Были трудолюбивы и бережливы до скупости. Многие из них были видными торговцами, в руках которых, например, была сосредоточена вся местная торговля кедровым орехом.
Но вот что действительно интересно в этой статье, так это упоминание посещения Малой Тавы самым известным раскольником XIX в. Иваном Гавриловичем Люцерновым. Пикантность ситуации состоит в том, что до того, как уйти в раскол, Люцернов преподавал в Тобольской духовной семинарии, а Богословский в ней учился. Отсюда и фраза: «Бог тебе судья, учитель наш...». Вот почему и годы спустя малотавинцы гордо отвечали пытавшемуся увещевать их миссионеру: «Наш иерей ваших попов учил!».
Скачать статью1282 kB
Тобольские епархиальные ведомости 1893 г. №№3-4
Из дневника миссионера
„Ни один миссионер не бывал еще у нас здесь",— вот первые слова священника N, когда он узнал, что я еду беседовать с раскольниками на, так называемую, „Юмашку". Юмашка — это местность не далеко от впадения р. Ишима в Иртыш, по притоку Ишима р. Таве; местность самая захолустная. „Да и проезду-то туда почти нет", продолжает батюшка, „дорога самая скверная; только и можно попасть на Юмашку в сухую летнюю погоду, и то кое-как, да зимой". Делать нечего: какова бы дорога ни была, а ехать надо И я поехал.
Переправившись на плоту чрез р. Ишим, мы въехали в, так назыв., урман, сплошные болота с мелкими перелесками и кустарником. За болотами начинался бор. С каждой верстой вперед местность становилась все пустыннее и вместе с тем величественнее. Громадные — в 2-3 обхвата толщиною — сосны чередовались с высокими елями; красавицы пихты, среди желтеющих уже берез, невольно останавливали на себе взор. А лиственницы, лиственницы... что это за чудо! .. 25—30 сажень вышиною, толщиною до 10 аршин, — они казались богатырями — великанами, охраняющими лес и дорогу. Да!... прекрасна своею величественною дикостью эта девственная сибирская природа.
Прекрасен, в своем роде, и этот урман, и этот лес, изобилующие всякой дичью и зверями. Мой возница с ужасом рассказывал во время дороги о проделках „Михаила Топтыгина"; не проходит почти ни одного дня, чтобы он не похитил коровы, лошади или другого какого либо животного. Глушь, дичь,— но прекрасная дичь и глушь. А далее еще девственнее, еще глуше — и еще величественнее. За этой деревнюшкой нет и кое какой конной дороги: можно ходить только пешком... В этом то захолустье, вдали от всяких дорог, и поселились выходцы Пермской, Вятской и Пензенской губерний, старообрядцы беглопоповцы, для бесед с которыми я и отправился. Хотя здесь раскольников и немного, но Юмашка заинтересовала меня главным образом тем, что здесь, пять лет тому назад, был у раскольников известный в своем роде о. Иоанн Гаврилович Люцернов. Двадцать слишком лет не бывало у здешних беглопоповцев попа; детей крестили старухи, а прочих треб не исполнял никто. И вот является здесь о. Люцернов. Он крестит младенцев, миропомазует взрослых (до 25 лет включительно), венчает не только родителей, но и ихних детей, отпевает истлевшие уже в могилах трупы их умерших родственников... словом „попит" и за все минувшие года, наверстывает потерянное время, и... свой карман не забывает.
Огласилась дикая Юмашка проповедью беглого попа, поправшего всякие нравственные права и обязанности, потерявшего иерейскую совесть и забывшего всякий стыд... „Братие!...,,, вопиет он.... „настали последния времена!... Держитесь крепче древлеправославной веры, в ней же вси угодницы Божии спасошася, не поддавайтесь соблазнам и ересям никониан. Гонима вера спасена. Вот и я... познал свое прежнее заблуждение... обратился в древнюю веру отцов и прадедов... Но меня гонят и преследуют. Надо откупаться, а у меня нет «ни единаго пенезя»... не имам где главы преклонити"... В таком духе проповедовал о. Люцернов. И не была эта Люцерновская проповедь гласом вопиющего в пустыни, не была она бесполезною для кармана проповедника: кто рублик, кто два—три, кто побольше,— кто трубу холста, кто чего..., а ведь с миру по нитке, а о. Люцернову, глядишь, и не одна рубаха....
Встрепенулась Юмашка, воодушевились задремавшие было последователи стараго обряда, высоко держат головы, будто выросли. Гордо посматривают они на православных, хвастаются своим иереем, который-де был учителем ваших попов... Говорят, что некоторые православные совратилась на эту пропаганду. Узнали все об укрывательстве беглого попа. Поднялась на ноги полиция, но... поздно. Ивана Гаврилыча успели увезти хотя и далеко не торжественно, без подобающей иepeю чести: под грязной рогожкой, в навозной телеге.
Бог тебе судья, учитель наш, бывший о. Иоанн! ...
Прошло 3 года. На Юмашке нет попа. Правит за попа Фекла Ивановна:, слишком в близких отношениях была она с о. Люцерновым, за то ей... и книги в руки. Но не все может править и она: ребят крестит уполномочил ее о.Иоанн, а „исправу" производит приезжий мужичок. Был он здесь и в минувший великий пост, исправил всех, и в заключение, вздумал сам исправиться... Накупил он здесь вина и созвал беседу... Пение и лики, только не божественные, огласили деревню... древлеправославный народ запировал. Явилась на сцену и музыка, и кой что иное худшее... о табаке и говорить нечего... Пирует наш Фокей, пьет, курит, песни поет, пляшет трепака до упаду, а потом... потом... „еще кой-что, о чем сказать стыдно".. „Тайный грех", говорят себе в утешение раскольники, „тайно и судится!"... Ну, что-ж?!.. продолжайте! Вот оно, древнее-то православие!…
Миссионер, священник Николай Богословский
